Алексей Смертин: "Дюгарри кричал: "Эй, ребята, объясните русскому, что не надо столько бегать!"

«Не рановато ли вы закончили? – это уже я не удержался от досрочного вопроса, глядя на поджарого гостя, который десятью минутами раньше в товарищеском ристалище против вполне боеспособной сборной журналистов блистал и скоростью, и дриблингом, и голевыми ударами. – «В 34 года – разве рано? Лучше гореть какое-то время, чем долго тлеть. А то вонять начинает... – за словом в карман не полез. – Хотя физически чувствую себя прекрасно. Ни грамма лишнего веса. Наоборот, похудел на полтора кило – ушла мышечная масса. Уверен, смог бы ещё поиграть на хорошем уровне. Но решение принято».
Участник чемпионата мира 2002 года и чемпионата Европы 2004 года.

За сборную России провёл 55 матчей. Дважды серебряный призёр российской премьер-лиги в составе «Локомотива» (1998, 1999).
Лучший футболист России 1999 года. Обладатель Кубка России-2000 (в «Локомотиве»).
Обладатель Кубка французской лиги 2002 года в составе «Бордо».
Чемпион Англии и обладатель Кубка английской лиги 2005 года в составе лондонского «Челси».
Подробности и пикантности прилагаются…

– Алексей Геннадьевич, перед самым вашим пришествием в Красноярск на детско-взрослые футбольные мероприятия вы были участником большого российского нашествия на Уэльс. В Кардиффе наша сборная в отборочном матче чемпионата мира сражалась за право занять первое место в группе. А вы, к удивлению многих «знатоков», не на поле вышли в качестве капитана, а «над полем» устроились – в роли комментатора.
– Да, я теперь ещё и футбольный комментатор «Первого канала». А упомянутая игра в моём понимании проходила под призмой 2003 года, эмоции так же захлёстывали всех с головой. И очень непросто было комментировать. Сейчас ведь это была не комментаторская кабинка, как на стадионах в России, а открытое пространство стадиона. Соответственно, складывалось ощущение непосредственного вовлечения в футбольный процесс. Впечатления незабываемые. И я очень рад, что всё так позитивно и впечатляюще закончилось – 3:1, при слаженных командных действиях.

– Опасения были, что не сумеем сыграть столь же вдохновенно, как получилось на чемпионате Европы?
– Нет, нет! Опасения были другого плана. Я очень хорошо знаю игроков Уэльса, со многими ведь играл на клубном уровне. В частности, с капитаном команды Саймоном Дэвисом. Он, к сожалению для их команды, но, возможно, не к сожалению для нашей, сейчас не играл, поскольку долгое время был травмирован. Дэвис сейчас в «Фулхэме» играет, мы там с ним и познакомились. И Сэймон, и другие валлийцы не понаслышке знают характер футбола английского, потому что большинство их выступает именно в Премьер-лиге, в чемпионате Англии. Вот и опасался я главным образом того, чтобы не уступить им в самоотдаче. Чего не отнять у всех британских команд – они борются вплоть до последних секунд. К счастью, и в этом мы им не проиграли. Плюс ко всему, конечно же, наше качественное нападение и исполнительское мастерство в итоге сказались.

– Можно ли сравнить комментаторский и игроцкий мандраж? Ведь вы испытывали в разное время и тот и другой.
– Да, и мы, кстати, в Уэльсе с Виктором… Ой, не с Виктором, а с Уткиным Василием, который комментировал матч для канала «НТВ+», обсуждали схожую тему… Мне это свойственно, и даже в какой-то степени неприятно становится, когда не удаётся волевым усилием подавить предстартовое напряжение. Есть ведь разное понимание мандража. Сам термин этот, если вы знаете, пришёл из бильярда – как волнение перед противостоянием с авторитетным соперником, прежде всего.

А в комментаторском деле именно такого переживания нет. В большей степени это волнение не перед соперником, а как бы чистое, и эмоции концентрируются сами по себе.

Опять-таки, будучи игроком, как, впрочем, и комментатором, это неприятное чувство испытываешь, как правило, лишь в первые минуты матча. Потом, соответственно, всё входит в привычное русло, и тебе уже комфортно становится.

– Тем более в дуэте с таким опытным «страховщиком», как Виктор Гусев.
– Сейчас Константин Выборнов комментировал вместе со мной. Конечно же, они профессионалы своего дела и в любой ситуации всегда поддержат тебя, скорректируют любые шероховатости.

– А кто предложил вам испытать себя в качестве комментатора?
– Мне поступило такое предложение, когда я разговаривал с Малышевым Николаем Николаевичем, человеком, который возглавляет спортивный отдел «Первого канала». Комментировать – причём с учётом моего довольно плотного графика, связанного прежде всего с поездками в Барнаул, с моими депутатскими обязанностями. Вот, в частности, и сборную России получилось комментировать. Мне это приятно, во-первых, потому что я в сборной долгое время играл, знаю нашу национальную команду досконально. Думаю, и телезрителям хочется узнавать не просто о том, как мяч с правого фланга передаётся на левый, – это они и без того видят своими глазами.

Им интереснее разузнать, что конкретно происходит в команде, какие-то, может быть, истории, какие-то подробности для них любопытны, о которых, в принципе, не прочитаешь в газете, их не увидишь по телевизору. Поэтому, думаю, в этом плане моя работа полезна. Всё-таки как-никак я разбираюсь в футболе и практически все нюансы происходящего на поле вижу и понимаю очень чётко.

– Финансовую составляющую вашей новой работы можете озвучить?
– Давайте всё же исключим этот вопрос.

– У вас был любимый комментатор?
– Озеров. Николай Озеров и Евгений Майоров. Озеров мне нравился именно колоритностью своего голоса, эмоциями, богатой речью. Майоров же казался безупречным специалистом. Он ведь в прошлом был спортсмен-профессионал. И действительно приковывал внимание своими фундаментальными знаниями спортивного действа.

– Чуть ли не каждый год доводится слышать, что современный футбол становится всё быстрее и быстрее. Но разве ещё к концу прошлого века он не достиг своих максимальных скоростей?
– Дело в том, что действительно футбол всё ускоряется, динамизируется. А ускорять игру можно ведь не только за счёт скорости перемещения игроков. Хотя и за счёт чистой скорости чемпион мира по бегу на сто и двести метров…

– …Усэйн Болт.
– Да-да, всё-таки он существенно увеличил скорость. В футболе, в принципе, тоже схожие процессы идут. Но всё-таки не скорость бега – основной фактор убыстрения самой игры. Фактор основной – это игровое мышление. И плотность в линиях, чем особенно славится английский футбол. Почему всем кажется, что он – самый быстрый? Потому что там очень плотно играют футболисты, своеобразный муравейник на поле образуется. А впечатление складывается, что и сама по себе скорость перемещения игроков какая-то невероятная. Английские команды как раз за счёт коллективных действий и превосходят других соперников. А между тем физический уровень футболистов примерно одинаков. Хотя, конечно, и подбор важен, и функциональная подготовка.

– Кто сейчас лучший в мире форвард?
– Я не знаю. Это всё утрировано, условно. Если угодно, могу назвать Лионеля Месси. Думаю, сейчас он лучше всех выглядит. Игрок, который и индивидуально очень силён. А вообще, в принципе, славятся – не секрет – именно игроки атакующего звена. Особенно те, которые могут как в командную игру играть, так и в индивидуальную. Всегда ведь случаются ситуации, когда нужно взять инициативу на себя. Сейчас у нас в сборной это делает Аршавин. И в первую очередь именно поэтому он является лидером, как в сборной России, так и в лондонском «Арсенале».

– Был ли у вас реальный шанс стабильно заиграть в основном составе «Челси»?
– Я играл в «Челси», в основе играл, пятнадцать игр за сезон в «Челси» провёл. Считаю, что это немало.

– Не могу не спросить о Романе Аркадьевиче Абрамовиче. Сейчас это, видимо, самый известный в Европе россиянин.
– Я его застал, когда он только-только обосновался в Англии, шёл буквально второй год его пребывания в Лондоне. И уже виден был его неподдельный интерес к футболу. Он буквально с головой окунался в него. Возможно, и потому, что до этого не так был увлечён им. А в раздевалке «Челси» он был у нас единственным человеком, который говорил по-русски. И, соответственно, после каждого матча приходил в раздевалку и поздравлял команду с хорошей игрой и достойным результатом. Конечно, ему интересно было, что ребята думают по поводу происходящего на поле и вокруг него. С футболистами общался он часто, в основном после игры.

– Звёзды «Челси» – скромные люди?
– Абсолютно! Многие живут рядом с базой «Челси». Терри время от времени приезжал на тренировку в шортах, шлёпанцах и мятой футболке. Не удивлюсь, если в ней Джон и спал. Только Лэмпард после женитьбы стал утончённым в выборе одежды. Галстук, пиджак, из кармана выглядывает платочек. Фанатов, при всей симпатии к Лэмпарду, такие перемены насторожили. Парень из рабочей семьи, всегда одевался просто – и вот на тебе... Сами-то англичане, не в обиду будет сказано, довольно неряшливы. Это не педанты французы с их безупречным стилем.

– Телефон Терри у вас сохранился?
– Периодически созваниваемся. Он, правда, номера меняет как перчатки. Недавно эсэмэску прислал. Начиналась она словами: «Hеllo, Crazy Russian!» – любимое выражение Терри. Я отвечал в том же духе. Так что пусть Жирков не удивляется, если Джон и его назовёт Crazy Russian. Будешь обижаться – никогда не станешь своим.

– Встречали более непосредственных футболистов, чем Терри?
– Таких разгильдяев ещё поискать! Насколько сконцентрированный и ответственный на поле, настолько в жизни – массовик-затейник. В раздевалке Джон мог залезть в огромный бак, куда сваливают грязную форму, и пугать игроков. Как-то выхожу из душевой, навстречу ребята катят бак. Внезапно крышка отлетает – и с диким воплем, как тролль из табакерки, оттуда появляется Джон Терри. Вот смеху-то было! В другой раз Терри организовал дома турнир для любителей PlayStation. Повесил объявление на базе – мол, жду в такое-то время. Не поленился медали и специальный Кубок заказать для победителя. На следующее утро Терри явился на тренировку с этим Кубком, на шее – медалька болтается. Оказывается, сам турнир и выиграл. Притащил расписание, показывал, кто с кем играл. Неугомонный.

– Вы тоже участвовали?
– Нет. Не люблю PlayStation.

– Кто-то из известных футболистов на вашей памяти держался особняком?
– Яри Литманен. В «Фулхэм» его Ходжсон позвал. Так легендарный финн ни с кем не общался, даже разминался отдельно от команды.

– Как думаете, почему у Андрея Шевченко в «Челси» не сложилось?
– Не знаю, это вы лучше у него спросите. Такие тонкости невозможно уловить со стороны, а в пустую риторику впадать не хочется. Даже и он-то сам не ответит на такой вопрос основательно. Скорее всего, привык он именно к итальянскому футболу. А поскольку уходил на закате своей футбольной карьеры и уходил не в тот чемпионат, который медленнее, а в тот чемпионат, который быстрее, перестроиться оказалось крайне сложно. Соответственно, разница как раз в этом сказалась.

– А, допустим, велика ли разница, на ваш взгляд, между Англией и Францией – странами, о которых вы не понаслышке знаете. В житейском и в футбольном плане.
– Разные они действительно. Могу лишь свои пристрастия обозначить. Мне очень приятно и комфортно было жить во Франции. А вот что касается футбола, Англия здесь, бесспорно, является в моём понимании лидером. Я могу как эксперт сказать только про три чемпионата: российский, французский и английский. И считаю, что как раз английский – это запредельный чемпионат во всём: в организации, в самоотдаче игроков, в подаче информации, во внимании к зрителям на трибунах, к телезрителям. Мелочей там просто не существует, всё учтено. А что касается непосредственно жизни, то мне, естественно, Франция ближе. Хотя бы потому, что я французский язык махом выучил, быстрее гораздо, чем английский. А ещё раньше, будучи ребёнком и юношей, читал французские книги. Дюма был мой писатель, как раз для меня он свои шедевры создал. Поэтому, когда я приехал во Францию, сильно воодушевлён был. У французов есть такое понятие, как savoir vivre, то есть умение жить. Мне оно кажется разумным и поучительным.

– Из Франции у вас и познания в винах?
– Естественно. Раз уж я попал в Бордо – регион, где, в принципе, всё виноградной лозой обвито... Вино там превосходное – красное, белое, ликёрное. Ты понимаешь, куда попал, буквально сразу же, ещё в аэропорту, когда получаешь багаж: транспортный змеевик, а посередине змеевика стоят огромные бутылки вина, что свидетельствует о том, что находишься ты в сердце винной индустрии. Потом выходишь из аэропорта – и видишь не цветы и травы посаженные, а роскошные виноградники.

– А вдали от Бордо – как вы, не скучаете?
– Я езжу туда регулярно. Дважды был и этим летом. Тем более у меня сейчас не просто праздный интерес, хотя, в принципе, мы ездим туда к себе и отдыхать. У нас там есть недвижимость, куда мы регулярно наведываемся. Семья у меня там пребывает как минимум месяц за лето. А я, в свою очередь, сейчас общался с руководством клуба «Бордо» на предмет дальнейших деловых контактов и получения знаний футбольного тренера. Потому что школа в Бордо является одной из сильнейших школ футбола. И есть договорённость о том, что наши тренеры могут поехать туда и, соответственно, обучиться.

– Вы очень многих удивили, когда по своей инициативе прервали свой вполне приличный контракт в Англии…
– Я сделал это, потому что перестал играть. Для меня на первом месте всегда стоял футбол. Все прелести лондонской жизни были не так важны. Уезжал оттуда с желанием продолжить карьеру в России. Думал: где начинал, там и закончу. К сожалению, не получилось. Не было предложения, которое устроило бы. Я себя люблю как человека и уважаю как футболиста. Гордость не позволяет опускаться ниже определённого уровня. Вот и решил: «Лучше уйти игроком лондонского «Фулхэма», чем, например, брянского «Динамо».

Кто-то готов играть до сорока исключительно ради заработка. Кого-то душит страх перед неизвестностью. А у меня ничего этого нет – ни страха, ни потребности каждый месяц приносить домой какие-то деньги. Уже создан плацдарм – мне есть чем заниматься. Работы полно. В Барнауле своя школа, фонд, депутатская деятельность. Но это лишь первый шаг. Честно говоря, хочу быть задействованным в более глобальных проектах. Приносить пользу стране.

– В последнее время приглашений не было?
– Звали в Австралию и Израиль. Но уровень чемпионата там оставляет желать лучшего. Были слухи насчёт «Ле Манна», но так слухами и остались. Ещё был вариант в MLS. Вот в Америку поехал бы. Лига серьёзная, там Юнгберг играет. Но «Вашингтону», чтобы меня купить, пришлось бы разгружать зарплатную ведомость.

– Кто из родных громче всех говорил: «Рано заканчиваешь»?
– Знаю точно, кто моему решению очень рад. Мама. Я для неё остался ребёнком, о здоровье которого надо заботиться. Так что для мамы день моего ухода из футбола – праздник.

– Не пришлось ли всё-таки корить себя за то, что аннулировали контракт с «Фулхэмом»?
– Ни разу не корил! Единственное, что меня связывало с Англией, – футбол. Семья оставалась в Москве. Мне было очень тяжело смотреть со стороны, как команда играет.

– Вы ведь всю жизнь играли в основном составе?
– В том-то и дело. 55 матчей за сборную выходил в стартовом. С «Челси»-то расстался потому, что не мог сжиться с ролью запасного. Из клуба никто не гнал, Моуринью предлагал остаться. Я вполне мог задержаться в клубе, получить ещё один чемпионский титул. Но сам решил уйти в «Чарльтон». И правильно сделал. Там получал удовольствие от футбола. Это даже не гордыня, поймите правильно. Просто не умею выходить на замену. Неудачно получается. Мне необходимо время адаптироваться. Только вошел в ритм – уже игра заканчивается. Я не Сульшер, наверное.

– Тренер «Фулхэма», Рой Ходжсон, что говорил?
– Мне он только улыбался.

– Как полагаете, почему он вам не доверял?
– Считал, что в команде есть игроки сильнее Смертина. Я давно понял: за границей можно играть лишь в двух случаях. Либо ты на голову выше конкурента, либо пришёл к «своему» тренеру.

– Что-то удивило в методике Ходжсона?
– Обычно у англичан тренировки короткие, но интенсивные. А у Ходж-сона всё размеренно. Занятия иногда растягивались на два часа. Академично переводили мяч с одного фланга на другой. Ходжсон говорливый, после каждого упражнения собирал игроков в центральном круге и что-то подолгу рассказывал. Зато «Фулхэму» поставил игру с точки зрения тактики. Команда заняла седьмое место, это большой успех. Да и для Ходжсона тоже.

Кстати, Ходжсон своей любовью к тактике напомнил мне Эли Бопа, моего тренера в «Бордо». Я ведь только там узнал, что такое тактика. Когда пришёл в «Бордо», дури было много – вот и носился за мячом по всему полю. Помню, в двусторонке Дюгарри посмотрел на это и крикнул: «Эй, ребята, объясните русскому, что не надо столько бегать. Лучше пусть позицию не теряет». Растолковали мне, как нужно играть. Я научился грамотно распределять силы на 90 минут и вскоре отлично вписался в схемы «Бордо». Во Франции не раз добрым словом вспоминал Павла Яковенко, который в «Уралане» привил мне оборонительные навыки.  В итоге, как мне кажется, лучшие матчи за сборную я провёл как раз на месте центрального защитника.

– На карьеру вам жаловаться грех.
– Я и не жалуюсь. Потенциал-то футбольный у меня был не ахти, сейчас можно откровенно говорить, – но добился многого. Реализовался полностью. Есть один момент, который меня забавляет. На улице узнают – и начинают нахваливать: «Ой, Алексей...» Что-то говорят о голах и красивых комбинациях. Утончённой игре. И в эту секунду понимаю, что все слова – не по адресу. Человек просто хочет тебе польстить. Внутренне улыбаюсь.

Всё это можно сказать Аленичеву, Титову, Лоськову. Вот они – забивали и отдавали. А для меня лучшая оценка, когда говорят: «Вы, Алексей, бились из последних сил, проявили самоотверженность...» Это действительно для меня. Я реалист – большого таланта не было. Играл за счёт характера.

– Читал в прессе о сравнении вас с Паоло Мальдини. Мол, такая же сумасшедшая у вас на поле самоотдача, как у железного итальянца.
– Я бы себя не сравнивал с Мальдини. Он амплуа защитника имеет – это раз. Во-вторых, он всю свою сознательную жизнь играл за один и тот же клуб – «Милан», в то время как я поменял ровно десять клубов. Ни больше, ни меньше. Самоотдача? Ну, таких игроков, как я, в этом плане тоже много в середине поля. Вот и Гаттузо очень злой. А в жизни, вы знаете, очень добрый человек, порядочный, отзывчивый и даже какой-то стеснительный, несмотря на грозный его вид. Но зато в игре как преображается – зверь! У меня примерно такое же преображение происходит. Наверное, очень жёстко будет так сказать, что «ненавистен» мне соперник. Но не очень я его люблю, соперника, это точно. И уж ни в коем случае не люблю уступать! В принципе, за счёт этого я зачастую и выезжал.

– А с кем из советского футбола вас можно было бы «запараллелить»?
– Мне с детства нравился киевский динамовец Павел Яковенко. Интересно, что он у меня потом тренером стал. Вот уж кто, не жалея себя, бился в центре поля! Такая, знаете, ломовая лошадка была. Или, точнее, боевой конёк.

– Я хорошо помню его. 1964 года рождения он.
– Да, именно 64-го! Правда, рано закончил из-за травмы. Мне он нравился больше всех. В то время я ведь за «Динамо» (Киев) болел. Тогда вообще, можно сказать, чуть ли не половина Советского Союза за киевлян болела. А другая – за московский «Спартак».

– С детсадовского возраста я – за Киев. Рудаков, Колотов, Коньков, Блохин, Онищенко…
– Да, я долгое время тоже «киевлянином» был.

– И, разумеется, настоящим болельщикам жаль, что нет возможности болеть за единый «союзный» чемпионат.
– К сожалению, да. Сейчас вот в хоккей команды бывших республик СССР приходят. «Сокол» (Киев), «Динамо» (Рига), они ведь теперь попали в нашу КХЛ и бьются с лучшими клубами России. Киевский «Сокол» – очень грозная команда была в своё время.

– Раз уж о советских временах вспомнили, может, и о политике пора поговорить?
– Моя нынешняя партийная принадлежность – «Единая Россия». Впрочем, точнее было бы сказать так: я её сторонник. В любом случае, это большие возможности изменить ситуацию в стране к лучшему, это несколько реальных векторов социального развития. При этом я не лезу, скажем, в экономику или в финансовый комитет. Я знаю, что моя стезя – это пропаганда здорового образа жизни. Это спорт в целом. И, соответственно, поэтому я, депутат Законодательного Собрания Алтайского края, вошёл в комитет по социальной политике, охватывающий спорт в том числе. Очень хочется быть максимально полезным обществу. Я думаю, что могу быть таковым, поэтому и решил заняться политической деятельностью.

– А на досуг что оставили для себя?
– Много читаю сейчас. Есть возможность образовываться, самообразовываться. Я, впрочем, и раньше этим занимался. А сейчас уже и определённое обязательство в этом плане существует, потому что поступил я в Академию недавно, филиал при РАГСе – Российской Академии государственной службы. У вас здесь, кстати, самый мощный филиал. Если брать Сибирский регион, не Москву. Самый крупный по масштабу и по знаниям – это красноярский филиал РАГС, организованной при Администрации президента. А Барнаул идёт на втором месте в Сибири. Вот я в филиал РАГСа и поступил, чтобы впоследствии заниматься государственным и муниципальным управлением. Мне это интересно, потому что это та «моя» ниша, которую я ещё пока не заполнил. В плане организации это всё я и сейчас уже понимаю, но всё равно нужно какую-то базу иметь. Вот я и иду учиться, заниматься самообразованием.

– Расскажите о своей семье.
– Жену мою зовут Лариса. Сын – Влад, ему совсем недавно исполнилось одиннадцать лет.

– О чём он мечтает?
– Про его мечты пока сложно сказать. Могу лишь отметить, что он взял от двух родителей самое лучшее. От меня унаследовал физические кондиции: он такой сухопарый, быстрый, лёгкий. А от супруги взял её творческое начало и очень любит рисовать…

– Лариса – художник?
– Нет, она больше дизайном занимается.

– Как спортсмен вы объехали полсвета. Но вряд ли что удалось посмотреть среди напряжённого графика матчей и тренировок. Путешествовать по-новой не планируете?
– В любом случае предпочитаю сочетать полезное с приятным. Я всегда любил и сейчас тоже люблю открывать что-то новое, неизведанное. Но меня уже не волнует сугубо праздный интерес, меня не привлекает поездка в ту или иную страну как бы «для галочки». Если уж ехать куда-то, так целенаправленно, ради новых знаний и открытий. А ведь в экзотические страны многие едут просто-напросто отдыхать. Мне не нравится пассивный отдых. Гораздо лучше активный, познавательный, деловой, спортивный. Поэтому я особо и не стремлюсь «пробежаться по континентам». При этом у меня есть любимая страна, куда я регулярно наведываюсь. Это Франция. Часто езжу и в Лондон. Поэтому, в принципе, меня Европа привлекает больше, чем, скажем, экзотические страны, где тебя как туриста берут в оборот и не выпускают из заинтересованных объятий. По проторенной дорожке идут. Если бы что-то действительно необычное испытать, познать, то – да, я готов. Но для этого лучше в Горный Алтай поехать...

– Вы легко можете написать книгу.
– Мы и пишем её. Но это пока ещё наброски.

– В сотрудничестве с журналистом?
– Да, с моим другом. Он меня очень хорошо знает, и, соответственно, мы с ним творчески сотрудничаем. Книга будет написана от первого лица, рассчитана она на широкий контингент читателей, потому что не хотелось бы мне преподносить себя исключительно как футболиста. Всё-таки лучше, наверное, если личность моя широко проявится. Футбол, естественно, там будет присутствовать, но как бы косвенно. К примеру, та же жизнь за границей будет показана. Подчеркнуть, конечно, следует, что цели, которые были мною достигнуты, покорились именно благодаря футболу. Но чисто о спорте – не более того. То есть не будет в этой книге, как у многих спортсменов: «а вот я помню, как в шестьдесят четвёртом году на пятьдесят первой минуте я забил голландцам гол!» Такого мне не хотелось бы, это ведь уже статистика, не привлекает меня хронологический порядок своей жизни описывать. Поэтому и загвоздка в том, что хочется что-то интересное запечатлеть, чтобы, допустим, и одноклассники мои прочитали эту книгу, а не только любители футбола.

– «Король футбола» – кто?
– Для меня Марадона им был. Тем более под неизгладимым впечатлением от чемпионата мира 1986 года, когда мне было одиннадцать лет. Первый чемпионат, который я увидел! Естественно, тот сумасшедший гол Марадоны англичанам – в результате сольного прохода с центра поля. А примером для подражания в футболе всегда был для меня мой старший брат Евгений. Я стремился всегда за ним поспеть, прислушивался к его замечаниям. И даже музыкальные вкусы мои – от брата. Я с детства увлекался роком, воспитывался на рок-музыке, на её классических образцах. И именно брат первые «те самые» кассеты привёз домой. Помню, были там «Deep Purple», «Led Zeppelin» и «Pink Floyd» – три группы, которые и по сей день мне нравятся.

– А из наших есть кто-нибудь?
– Так или иначе, определённый крен у меня – на рокерское направление. Люблю также джаз и бардовские течения. У меня точно есть два певца, которых я могу независимо от настроения слушать всегда. Это Башлачёв и Ревякин. Башлачёв в большей степени даже к бардам относится. Погиб трагически… А Дима Ревякин, лидер группы «Калинов мост», человек, с которым мне посчастливилось познакомиться, сдружиться. Он, слава Богу, жив, много и хорошо пишет. Зачастую бывают у меня от него нарезки довольно редкие. То есть альбом ещё не вышел, а я его уже слушаю.

– Ревякин глубоко погружён в религиозность, не так ли?
– Это всё в зависимости от его внутреннего состояния. Да, была пара-тройка теологических альбомов. Сейчас у него немножко по-другому. Каждый альбом какую-то определённую тематическую нагрузку несёт. Вот был «Ледяной поход», белогвардейский альбом. Сейчас, по-моему, последний – «Сердце», посвящён его жене.

– А ваша вера в Бога состоялась?
– Я не буду говорить. Об этом заявлять публично не следует.

– У вас весьма незаурядная фамилия. Где-где, а уж в футболе обыграть её очень заманчиво. «Смертельный» удар. Или (для живчика-хавбека) – «Бессмертный». Была ли кличка?
– Нет, у меня не было. Я даже удивлялся – почему. И ведь у брата тоже не было. Никогда нас не обзывали, ни «Живой», ни «Смерть» – никак. Ну, видимо, настолько жёсткая фамилия, что, в принципе, кличка излишней казалась. Да и стеснялись, наверно, как-то. Скорее всего, сама фамилия такая угрожающая, что и усиливать ничего не нужно было!

– А у меня ваша фамилия ассоциативно перекликается с тем, что творится на российских дорогах. Кстати, вы автомобилист?
– Мне нравятся машины, но я не фанатею. Мы в большей степени сейчас живём в Москве и метро пользуемся.

– Не шутите?
– Метро, да.

– И под столичной землёй – всё тихо? Или ажиотаж такой же, как здесь, на Острове Отдыха, где вас буквально на части рвут все, от мала до велика?
– Да нет, в столице более народ зашоренный, скажем так. Здесь – такой спортивный, футбольный. Ну, иногда, конечно, узнают и там. Как правило, смущаешься, потому что люди начинают оглядываться, интересоваться: это кто такой тут едет, к кому пристают? А так, в целом, на метро очень удобно, потому что не опаздываешь, можешь рассчитать время, экономишь его. В пробках же начинаешь нервничать. Тем более в Москве живу я в центре, могу запросто и пешком ходить.

– Уже не за горами судьбоносный матч Россия – Германия. Шансов больше на победу или на ничью?
– На победу будем играть. Шансы – я не знаю. Знаете, что-что, а это не люблю – шансы оценивать. Столько разных там подводных течений, стечений обстоятельств: и искусственная трава, и функциональная подготовка обеих команд, и правильный выбор составов, и судейство, и погодные условия – всё это существенно. И запросто может вылиться в какой-то определённый результат, положительный или отрицательный. Но то, что игра будет интересной, а победа нам нужна как воздух, это очевидно.

– Второе место займём – на Францию попадём…
– Неизвестно, на кого. Там ещё есть и Ирландия, и Северная Ирландия…

– Выше вы сказали, что выступаете за пропаганду здорового образа жизни. А что такое вообще – «здоровый образ жизни»?
– Прежде всего, это культура. Это так же, как и культура речи, как культура поведения в обществе, как культура еды. То есть во всём должна быть определённая целесообразность. И стандарты культуры. К здоровому образу жизни человек должен осознавать тягу непосредственно с детства. И задача власти и вообще всего взрослого контингента – донести до детей, можно сказать, с молоком матери передать, что есть такое – здоровый образ жизни. В моём понимании, даже просто с хорошего настроения начинается твоё здоровье. Когда ты здоров, ты в хорошем, бодром настроении. Это уже немаловажно.

– Какая самая здоровая нация на земле?
– Ну, наверное, французы. Они очень много бегают, ездят на велосипедах целыми семьями. Я думаю, что в этом отношении можно только порадоваться за них. Ну и, конечно, китайцы, японцы. Наверное, так.

– Жизнеутверждающий афоризм от Алексея Смертина...
– Помню, это сказал Анатолий Бышовец, первый мой тренер сборной, который пригласил меня в национальную команду… Запечатлелось у меня в памяти его правило. «Только идущий торит дорогу». Это действительно очень важно.