Сама надежность

Алик Григорьевич БАРСУКОВ родился 4 ноября 1939 года в городе Новошахтинск Ростовской области
Ветеран футбола, защитник
С 1965-го по 1973 годы игрок красноярских команд мастеров “Локомотив”, “Рассвет”, “Автомобилист”
В 1974 году администратор “Автомобилиста”
В конце 70-х тренер емельяновской “Зари” — чемпиона края и призера республиканских соревнований ДСО “Урожай”
Закончил красноярский техникум физической культуры

В начале ноября Алик Григорьевич отметил 70-летие, и ему есть что вспомнить из своего спортивного прошлого. Думается, и представителям молодой фанатской волны будет любопытно посредством этого интервью “пообщаться” с ветераном красноярского футбола.

До Сибири

— С детства я, как и все мальчишки в ту пору, увлекался футболом. Но это летом, а зимой играл в русский хоккей, потом в “шайбу”. Но основное — футбол. У нас там, в Ростовской области, тоже тогда еще морозы хорошие были, катки постоянно заливали. Так что на стадионе круглый год пропадали. Тем более что воспитывала нас со старшим братом (он до сих пор жив) только мать — совсем уж жесткого присмотру не было. А отец погиб на войне, его я не видел.

— Помимо народных видов спорта еще увлечения у вас были?
— Мотокроссом еще занимался одно время, в соревнованиях даже участвовал, штангой увлекался. Но это так, для общего развития. Тогда это принято было — дружить со спортом. Никто не стеснялся после работы приходить на стадион, не было такого, что “ой, я не пойду”. Было желание тренироваться у многих.

— Первые шаги в футболе наверняка в нападении делали? Ведь большинство защитников почему-то именно из атаки со временем ближе к своим воротам “опускаются”…
— Нет, в защите сразу стал играть. А вообще хотел в воротах стоять. Не знаю отчего. Тренировался даже одно время в “рамке”. Но все-таки я крепкий физически был, поэтому поставили меня тренеры в защиту — попробовали, так сказать. И задержался в обороне на всю жизнь. Играл и центрального защитника, и правого, и в полузащите, а в нападении — нет. Требования тогда такие были к футболистам обороны — мощь.

— Самые сильные ваши качества?
— Бойцовский характер, неуступчивость. Не боялся в стыки идти, ногу не убирал. Это пригодилось в будущем.

Еще я, уже в Красноярске, научился здорово мяч с аута выбрасывать — далеко и точно. На Центральном стадионе тут играли с Омском, я вбросил в район одиннадцатиметрового, а Володя Иванов головой забил оттуда.

— На родине у себя в каких соревнованиях участвовали?
— Играл на первенстве Ростовской области. Там были очень приличные составы. Право выступать в классе Б только одной команде давали, но было там коллективов семь-восемь, которые смогли бы играть на серьезном уровне. Мы где-то в серединке всегда были.

За невестой

— Как вы в Красноярске оказались?
— Дружили мы там, в Новошахтинске, с моей будущей женой. Мать ей не разрешала со мной общаться: “двоечник, на стадионе пропадает…”. А она была отличница… И вот поехала жена моя будущая в Красноярск поступать в институт, потому что здесь легче было это сделать. В Ростове же круговая порука — не прорвешься со стороны с голыми знаниями.

Поступила, значит, и осталась учиться. А следом за ней и я приехал. Это был 64-й год. Как сейчас помню, на 7 ноября прилетел сюда. Мороз, города не знаю. Она меня встретила. Мы на троллейбусе (она жила в Студенческом городке) в общагу к ней поехали. Я в окошко все рассматривал — как идет улица, где провода троллейбусные… А на следующий день пешком оттуда, ориентируясь вот по этим троллейбусным линиям, я дошел до стадиона “Локомотив”.

— Наугад?! “Здрасьте, вот он я?”
— Ну да. Узнал только предварительно, что в центре города где-то есть стадион. Пришел я, значит, к директору: так и так, вот прилетел, как можно с тренером познакомиться? Он назвал мне адрес, где живет тренер Владимир Яковлевич Шевелев. Улица Лидии Прушинской — черт ее знает, кто это. Я только вышел из кабинета и сразу забыл название. Хорошо хоть директор уточнил — возле бани. Это я запомнил.

— Баня на Маерчака?
— На Маерчака, да. Я в автобус у “Локомотива” кое-как забрался — очередюки на остановках ужасные. Думал, что все по-джентельменски: стоял, место у двери уступал, а меня так толкнули, что я аж улетел куда-то в сугроб. У нас же дома такого не было! А потом думаю: надо как-то приспосабливаться. Влез, спросил у мужиков каких-то — они показали, где выходить.

Вышел, нашел дом, зашел под арку, поднялся. Встретил меня мужчина — с челочкой, беломор в зубах. Хороший он мужик оказался, Владимир Яковлевич. Конечно, сначала сурово так взором окинул — военный все-таки, разведчик фронтовой. Трудовую книжку внимательно изучил (у меня там кое-какие погрешности были), но сказал ободряюще: “Нормально, исправишься”. Дал шанс, в общем.

— Так вот сразу вы и попали в команду мастеров?
— Нет, с командой позже познакомился. Игроки все в отпуске были. А Шевелев мне говорит: “Ну ладно, после праздников приходи тренироваться”. И отправил меня по вопросу “где мне временно обосноваться?” к Александру Петровичу Наумкину — не знаю уж точно, кем он тогда был. Можно сказать, куратор команды — на Мира в кабинете он сидел. Оттуда меня сосватали на Красмаш к директору Гупалову. Тот написал направление в общагу. Я вышел, пути какие-то железнодорожные или трамвайные перешел и пришел в эту общагу. А там комендант говорит, что мест нет. Я говорю: как, мол, директор же пишет. Тот ни в какую. И я чего-то расстроился так: думаю, надо возвращаться домой. Морозы еще тут такие сильные...

Теплое место

— Потом я поостыл немного, и на следующий день снова к Владимиру Яковлевичу пришел. Он мне говорит: ну ладно, мы тебя оформим как-то там на месяц-два, пока ребята из основы в отпуске. И приписали к гостинице прямо на “Локомотиве”. Ой, а там тепло, хорошо! Пришел туда, прямо аж на душе радостно!

— Тренироваться сразу стали?
— Да, сначала один практически занимался, а в начале декабря ребята стали выходить из отпуска. Ну, так и познакомились. Желание играть у меня было огромное, поэтому сразу стал проявлять свои лучшие качества. И вскоре перед строем объявили команде, что меня берут на полную ставку.

— Как новый коллектив вас встретил?
— Первое впечатление, как сейчас помню, такое: мужичок приходит на тренировку такой — с “фиксой”, с чубчиком. Ну, думаю, какой-то блатной парнишка. А это Женя Буданов был. Он уже перешел тогда в футбол из баскетбола. Простой такой мужик, оказался, без всякой заносчивости ко мне, новичку. С ним первым и познакомился.

— Вас сразу на сборы взяли?
— Сразу. На первые сборы в начале 65-го мы в Хосту поехали. Там я вписался в основной состав. В том сезоне неудачно выступили — чуть ли не последнее место заняли, а уже в 66-м году Агей Агеевич Маркевич в команду тренером пришел, и мы выступили здорово — заняли первое место в зоне. Я получил по окончании этого первенства приз лучшего игрока. И поехали мы на полуфинал в Тулу. Там, естественно, заняли второе место после хозяев. Тогда принято так было — хозяева всегда побеждали.

Потом были “Рассвет” и “Автомобилист” — везде я в основе выходил на поле.

— Олег Романцев с Александром Тархановым при вас начинали?
— Они молодые были, а я уже заканчивал. Однажды в одном номере меня с ними поселили. Олег попросил меня, как старшего, с тренером поговорить: что ж мы, дескать, играем пусть и 15—20 минут, а премиальные нам вдвое урезают. Я поговорил, а потом смотрю — не попадаю в состав. За то, что заступился за молодых.

Тарханова Саньку с юношей еще помню — вроде не выделялся сильно, туповатый маленько был, но за счет своего характера и любви к спорту выбился парень. Здесь уже, в Красноярске, очень здорово играл! А Романцев раньше играл за “Металлург” нападающим, под 9-м номером. Злой такой парнишка, неуступчивый. А потом его поставили на место защитничка, и получилось у него.

— Когда они сейчас сюда приезжают, общаетесь?
— Общались. Помнят они, откуда выросли, с кем были, тренировались и играли. В этом отношении не испортила их ни столичная жизнь, ни слава, ни деньги.

— Как вы заканчивали играть?
— В начале 70-х годов появилось постановление — в команде должно быть не более шести человек в возрасте 35 лет. Я под этот ценз попадал. Маркевич и говорит мне: Алик, так и так, давай администратором команды становись. Я согласился. В 73-м или в 74-м работал на этой должности.

— Нервная работенка по сегодняшним меркам…
— Она и тогда не лучше была. Перелеты, размещение в гостинице, питание, работа с делегатами и судьями…

— О последнем пункте поподробнее, пожалуйста: тогда тоже к арбитрам особый подход нужен был?
— А как же! Один раз прилетел в Красноярск впервые судья молодой откуда-то из европейской части страны. И сразу заявляет: “Мне комплект зимней резины нужен на машину”. Я в недоумении. А он мне: “Ну, вы же “Автомобилист” — наверняка у вас есть колеса”. А у нас шинный завод еще не выпускал для легкового транспорта резину. Я ему говорю: мол, от БелАЗа возьмешь комплект? Отказался. Предложил ему денег — купишь сам.

— Взял?
— Не помню уже. Наверняка взял. Не вижу причин, чтобы отказаться.

— Почему ушли с этой должности?
— Меня жена “уволила”. Среди ночи могли поднять, чтобы в аэропорту встречать важных персон. Банкеты постоянно всякие, “культурные” программы — какой женщине это понравится? Да и я устал по такому графику жить.

Урожайный период

— А потом мне предложили молодежную команду тренировать, но ничего не вышло. И вот мне ребята из Емельяново предлагают: давай к нам. Как-то страшно было ехать куда-то в район — ничего там не знаю. Но поехал. А там условия хорошие. Все местное руководство за футбол переживает. Я игру команде “Заря” поставил, и мы в первый же год выиграли первенство края, турнир на призы газеты “Красноярский комсомолец”. И “Рассвет”, и “Металлург” — у всех выиграли. В течение пяти лет, что я там проработал, мы ниже третьего места не опускались.

Сперва нас никто не воспринимал, но потом стали прислушиваться, по-настоящему стали относиться. В Московской области по ДСО “Урожай” играли в финальной части, потом на финал в Волгоград ездили, еще поездки были — второе раз место занимали и несколько раз третьими были.

— Потом пришлось уйти?
— Да, когда поохладели руководители к футболу, — я это почувствовал. Тут еще собрались мы уезжать домой в Новошахтинск, поменялись квартирами, уехали, а через восемь месяцев — обратно в Красноярск. С водой там плохо, с работой, вот и вернулись.

Пошел я ходить по всем инстанциям, чтобы устроиться куда-нибудь. Это 83-й год был. Никто никуда не берет — все места заняты. Оказался я у разбитого корыта. Обиделся на футбол и на всех. Случайно пошел-пошел по направлению к телевизорному заводу, забрел на базу одну, куда мы еще из Емельяново за мячами приезжали для команды. На работу, спрашиваю, можно устроиться? И приняли меня. И с тех пор я на этой базе тружусь грузчиком. 27-й год!

— На футбол ходите?
— Не хожу принципиально. Как-то решился, но посмотрел, как там играют, — сердце кровью облилось. Потому что запоганили футбол. А по телевизору все игры смотрю. Что вы хотите — никак не отпускает игра. Бывает, среди ночи просыпаюсь от того, что сон мне тревожный снится: вроде как и первый я на мяче, а что-то не то происходит — то дотянуться до него не могу, то “обрезку” допускаю нелепую. И нога, жена говорит, во сне дергается иногда. Это профессионально. Видимо, с ленточки в этот момент мяч выношу, команду выручаю.

Фото с А.Г. Барсуковым